Наш маршрут был проложен так, что бы идти как бы по восходящей. Все-таки Хатынь - это апофеоз. Центральный мемориал, тому кошмару, который сотворили разумные, казалось бы, люди.
"До весны 1986-го я, как и большинство жителей Советского Союза, считал, что Хатынь уничтожили немцы - каратели специального батальона СС. Но в 1986 году появилась скупая информация, что военный трибунал в Минске судил бывшего полицая, некоего Василия Мелешко. Обычный по тем временам процесс. Вот как о нем рассказывал белорусский журналист Василий Зданюк: "В то время подобных дел рассматривали десятки. И вдруг немногочисленных журналистов, среди которых был и автор этих строк, попросили за дверь. Процесс объявили закрытым. И все же кое-что просочилось. Поползли слухи - на полицая "повесили" Хатынь. Василий Мелешко - один из ее палачей. А вскоре новое известие из-за плотно закрытой двери трибунала: разыскали несколько бывших карателей, в том числе некоего Григория Васюру, душегуба из душегубов..."

Как только стало известно, что в Хатыни зверствовали украинские полицаи, дверь в зал суда плотно закрыли, журналистов удалили. Первый секретарь ЦК КП Украины Владимир Щербицкий специально обратился в Центральный комитет партии с просьбой не разглашать информацию об участии украинских полицаев в зверском убийстве мирных жителей белорусской деревни. К просьбе тогда отнеслись с "пониманием". Но правда о том, что Хатынь уничтожили украинские националисты, перешедшие служить в 118-й специальный полицейский батальон, уже стала гласной.

Одним из тех, кто командовал расправой над мирным населением, был бывший старший лейтенант Красной Армии, попавший в плен и перешедший на службу к немцам, к тому времени - начальник штаба 118-го украинского полицейского батальона Григорий Васюра. Да, именно тот Васюра, которого судили в Минске, на закрытом процессе.

Из показаний Остапа Кнапа: "После того как мы окружили деревню, через переводчика Луковича по цепочке пришло распоряжение выводить из домов людей и конвоировать их на окраину села к сараю. Выполняли эту работу и эсэсовцы, и наши полицейские. Всех жителей, включая стариков и детей, затолкали в сарай, обложили его соломой. Перед запертыми воротами установили станковый пулемет, за которым, я хорошо помню, лежал Катрюк. Поджигали крышу сарая, а также солому Лукович и какой-то немец. Через несколько минут под напором людей дверь рухнула, они стали выбегать из сарая. Прозвучала команда: "Огонь!" Стреляли все, кто был в оцеплении: и наши, и эсэсовцы. Стрелял по сараю и я".

Из показаний Ивана Петричука: "Мой пост был метрах в 50 от сарая, который охранял наш взвод и немцы с автоматами. Я хорошо видел, как из огня выбежал мальчик лет шести, одежда на нем пылала. Он сделал всего несколько шагов и упал, сраженный пулей. Стрелял в него кто-то из офицеров, которые большой группой стояли в той стороне. Может, это был Кернер, а может, и Васюра. Не знаю, много ли было в сарае детей. Когда мы уходили из деревни, он уже догорал, живых людей в нем не было - дымились только обгоревшие трупы, большие и маленькие...

Все население Хатыни от мала до велика — стариков, женщин, детей выгоняли из домов и гнали в колхозный сарай. Прикладами автоматов поднимали с постели больных, стариков, не щадили женщин с маленькими и грудными детьми. Сюда привели семьи Иосифа и Анны Барановских с 9 детьми, Александра и Александры Новицких с 7 детьми; столько же детей было в семье Казимира и Елены Иотко, самому маленькому исполнился только один год. В сарай пригнали Веру Яскевич с семинедельным сыном Толиком. Леночка Яскевич вначале спряталась во дворе, а затем решила надежно укрыться в лесу. Пули фашистов не смогли догнать бегущую девочку. Тогда один из фашистов бросился за ней, догнав, расстрелял ее на глазах у обезумевшего от горя отца.

Две девушки — Мария Федорович и Юлия Климович — чудом смогли выбраться из горящего сарая и доползти до леса, где их подобрали жители деревни Хворостени Каменского сельсовета. Позднее и эта деревня была сожжена оккупантами, и обе девушки погибли.

Лишь двое детей, из находившихся в сарае, остались живы — семилетний Виктор Желобкович и двенадцатилетний Антон Барановский. Когда в горящей одежде, охваченные ужасом люди выбегали из горящего сарая, вместе с другими жителями деревни выбежала Анна Желобкович. Она крепко держала за руку семилетнего сына Витю. Смертельно раненая женщина, падая, прикрыла сына собой. Раненый в руку ребенок пролежал под трупом матери до ухода фашистов из деревни. Антон Барановский был ранен в ногу разрывной пулей. Гитлеровцы приняли его за мертвого.
Обгоревших, израненных детей подобрали и выходили жители соседних деревень. После войны дети воспитывались в детском доме г.п. Плещеницы.

Единственный взрослый свидетель хатынской трагедии 56-летний деревенский кузнец Иосиф Каминский, обгоревший и израненный пришел в сознание поздно ночью, когда фашистов уже не было в деревне. Ему пришлось пережить еще один тяжкий удар: среди трупов односельчан он нашел своего израненного сына. Мальчик был смертельно ранен в живот, получил сильные ожоги. Он скончался на руках у отца.

Символ - крыша того сарая, в котором были сожжены и убиты люди.

118-й шуцманшафт батальон был сформирован в июне 1942 года в районе Киева в основном из военнопленных Красной Армии, попавших в Киевский котел, и жителей Украины.

Зверства в Хатыни были не единственными в послужном списке батальона, сформированного преимущественно из украинских националистов, ненавидящих советскую власть. 13 мая Григорий Васюра возглавлял боевые действия против партизан в районе села Дальковичи. 27 мая батальон проводит карательную операцию в селе Осови, где было расстреляно 78 человек. Далее операция "Коттбус" на территории Минской и Витебской областей - расправа над жителями села Вилейки, уничтожение жителей сел Маковье и Уборок, расстрел 50 евреев у села Каминская Слобода. За эти "заслуги" гитлеровцы присвоили Васюре звание лейтенанта и наградили двумя медалями.

Командир взвода батальона Василий Мелешко был приговорён к расстрелу; приговор приведён в исполнение в 1975 году.
В ноябре-декабре 1986 г. в Минске состоялся процесс над Григорием Васюрой. Решением военного трибунала Белорусского военного округа Григорий Васюра признан виновным и приговорен к расстрелу. Расстрелян в 1986 г.

На 2015 год единственным оставшимся в живых известным членом 118-го батальона был Владимир Катрюк. С 1951 года он проживает в Канаде. В 1999 году Канада лишила его гражданства после того, как вскрылась правда о его военных преступлениях, но в ноябре 2010 года суд вернул ему канадское гражданство. В мае 2015 года против Владимира Катрюка возбудил уголовное дело Следственный комитет России по статье 357 УК РФ("Геноцид"), но Канада отказала России в выдаче Катрюка. В том же месяце Катрюк скончался в Канаде.

Венец памяти. Наказ погибших живым.

На обратной стороне - ответ живых погибшим.

На территории комплекса находится единственное в мире «Кладбище деревень» — 185 могил, каждая из которых символизирует одну из невозрождённых белорусских деревень, сожжённых вместе с населением (186-я невозрождённая деревня — это сама Хатынь).

Могила каждой деревни представляет собой символическое пепелище, в центре которого расположен пьедестал в виде языка пламени — символ того, что деревня была сожжена. В траурной урне хранится земля деревни. На могиле написаны название деревни и название района, в котором стояла деревня.

Бывшая улица деревни выложена серыми, под цвет пепла, железобетонными плитами. В тех местах, где когда-то стояли дома, поставлено 26 символических бетонных нижних венцов срубов и столько же обелисков, напоминающих печные трубы, опалённые огнём. Перед каждым из сожжённых домов установлена открытая калитка, как символ гостеприимства жителей деревни. На трубах-обелисках — бронзовые таблички с именами тех, кто здесь родился и жил. Сверху каждого обелиска — печально звенящий колокол. Колокола звонят одновременно каждые 30 секунд.

«Работа над проектом захватила нас, — вспоминает Леонид Левин — мы придумали венцы срубов на месте бывших домов, обелиски в виде печных труб, но чего-то не хватало. Заросшее травой поле, свидетель трагедии, хранило мертвую тишину. И вдруг в этой щемящей душу тишине неожиданно запел жаворонок. Звук, тут должен быть звук!», — так родилась идея колоколов Хатыни.

Посмотришь все это, пропустишь через себя....
Пусть ярость благородная? Нет. Просто ярость. Жестокая и беспощадная. Уничтожать. Любой ценой и любыми средствами. Гадов. Всех до одного....

Но сердцу русскому, видимо, чужда тотальная ненависть. Ведь могли же всех, без разбора. Просто за то, что пришел к нам. За всю ту беду, которую вынесла наша страна. Всех до одного. Но пожалели. Великий должен быть милосердным... ?

....Находясь в непосредственной близости возле мемориальных памятников, только так, наверно, можно понять и прочувствовать, до какой же степени зверств может быть война.... Как нам всем необходимо прожить свою жизнь в мире и согласии... А еще, самое главное, нам нужно предостеречь от этого своих детей и внуков. "...И серый пепел маленьких людей еще витает над планетой..."
Спасибо, Евгений.