На Финку много времени не планировали (уже привычный месячный формат в этом году был не возможен по ряду причин), но все же немного поколесили и заехали в интересное место   - национальный парк Риповеси.
Вообще он очень большой и есть маршруты на несколько дней. Парковки, указатели, места для стоянок все дела. Бесплатно :)  Мы выбрали небольшой маршрут и с большим удовольствие прогулялись по дорожкам парка.

Ручной паром есть, наверное, на всех фотках из Риповеси. Фотографии в основном будут наши, но несколько позаимствую из интернетов.

Самое, пожалуй, известное и прикольное место – гора Катаяувори. В конце тропы на гору ведет высокая но крепкая лестница. И вместе с соснами (без всяких рисков и напряжений) поднимаешься вверх к вечернему солнцу.
Вообще, несмотря на ненавязчивое окультуривание места – все кайфово!

Если повезет с погодой, можно находится на верхней «площадке» бесконечно :) 
Высоко, далеко, красиво.
В идеале, на этом месте нужно ждать восхода солнца. Хоть восход мы встретили в парке, снова на гору не полезли. На одном месте долго не сидится. Да и впереди нас ждал паром в Эстонию.

При перемещении по давно недружественной, мы решили максимально уклоняться от городов, больше находиться на природе. Не стоит забывать, что в прибалтике помимо исторических интересных мест, еще очень много мест боевой славы.
Монзундский архипелаг стал известен еще во время Первой мировой.  Батарея Церель, затопленный броненосец «Слава»...
А во время Великой Отечественной остров Саарема стал не только примером героической обороны, но и плацдармом для уникальной операции в первый период войны.
При въезде на Саарема заскочили размять ноги в Пёйде к церкви-замку.

Есть небольшой стенд об истории. На многих языках. Кроме русского. В общем и целом не ощутили на себе никакой агрессии или негатива со стороны местных жителей. Впрочем, с ними мы общались крайне мало. Главное по-русски не говорить. Все понимают, но «понимают» только английский. 
Собственно – к зданиям сооружениям.  Церковь была реальным объектом военных действий. Ливонцы – местных. Местные - Ливонцев. Существует версия, что оставшиеся в живых после длительной осады крестоносцы договорились сдаться в обмен на сохранение жизни. Но как только вышли из крепости были убиты «свободолюбивыми эстами». Ну как говориться – мы волки, своему слову хозяева. Хотим даем, хотим забираем (хотя волки приличные животные в общем). Но странное другое – почему никак не отражено глумление на местными жителями в 14 веке гровавой Гэбней и лично, например, Путиным. Думаете прикол? Ха! У нас впереди замок Курресааре. Там таких комиксов несколько этажей.  Но будем последовательны.

Легендарная батарея № 315 капитана Стебеля. Вот благодаря именно этому человеку и гарнизону батареи, а также батарее Букоткина и мужеству множества наших людей Монзунд боролся даже тогда, когда бои шли под Ленинградом, пали Рига, Таллин.
Оборона островов Моонзундского архипелага силами флота продолжалась почти 120 дней.
Мемориал капитану Стебелю. Звезда спилена, табличка оторвана.

«Двенадцатидюймовая башенная батарея ББ-315, которой командовал капитан Александр Стебель, открыла счет потопленных немецких кораблей 12 июля 1941 г. В этот день был разгромлен конвой, пытавшийся пройти по Ирбенскому проливу. Орудия ББ-315 сковывали морские перевозки немцев в этом районе в течение 4 месяцев. Возле батареи в октябре моряки-артиллеристы и красноармейцы гарнизона острова Сааремаа приняли последний бой.

„Когда гитлеровские войска приблизились к огневым позициям, более двухсот артиллеристов пошли защищать сухопутные подступы к батарее. Поддерживаемые орудийным огнём, они под руководством военкома батареи Белякова много раз ходили в контратаку на врага. Земля полуострова Сырве была усеяна трупами гитлеровцев. В кровавых схватках погибли военком Н. Ф. Беляков и многие командиры.

В первых числах октября гитлеровцы, понеся большие потери, подошли вплотную к батарее. На орудиях кончился боезапас, и капитан Стебель приказал взорвать башни. Со слезами на глазах мы подрывали пушки, уничтожали приборы управления огнём, затопляли подземные помещения.
На обломках батареи с новой силой разгорелся рукопашный бой… Капитан Стебель с группой моряков сражался до конца и, будучи раненным, попал в плен.
Москва приняла радиограмму, переданную открытым текстом: „Радиовахту закрываю, идем в последний и решительный бой“.

Про оборону Монзунда можно почитать тут:
http://blokada.otrok.ru/library/tribuc/11.htm

Более двух недель немцы откачивали воду из башен, потерн и центрального поста мощными насосами, но результата не получили. Проверялась, с помощью красителей возможность связи системы затопления батареи с морем, но эта связь не подтвердилась. Было и предположение о сильных, грунтовых водах. Немцы торопились с осушением батареи. Им крайне важно было знать, каким именно способом затоплены потерны и центральный пост. От военнопленных немцы дознались, что затоплением батареи занимался лично капитан Стебель, поэтому он и доставлен в 43 году на батарею. Ему предложили за жизнь и свободу возглавить работы по осушке и восстановлению батареи, а затем — стать командиром одной из береговых батарей на побережье Ла-Манша. Но бывший командир 315-й батареи категорически отказался. Капитан Стебель повторил подвиг генерала Карбышева и был замучен фашистами.
Фашисты с батареи не сделали ни одного выстрела.

Батарея Моонзунд еще 1914 году дала прикурить немцу...

Монумент защитникам и освободителям острова находится на месте одного из  жесточайших сражений на острове Сааремаа. На этом полуостровке закончилась оборона в 1941, а в 1944 году тут началась освободительная Моонзундская десантная операция. У монумента есть большой стенд на русском языке.  Конечно, можно почитать и в интернете. Но все же на месте атмосфернее.
По воспоминаниям ветеранов бой был очень ожесточенным, местами происходили рукопашные схватки в полной темноте. Из-за недостатка разведданных десант в темноте при высадке столкнулся с отступающими немцами.
Некоторые фотографии можно посмотреть тут: http://altyn73.livejournal.com/80449.html

Особенность памятника – в его сохранности. Все что касается СССР, уничтожается (хотя уже почти и так все выпилено) не смотря даже на здравый смысл. Памятники Великой Отечественной наверное даже в первую очередь. А тут – даже в более-менее приличном состоянии.
Захоронения они вроде как не трогают. Может закон какой-то международный, не знаю. А вот обелиски и монументы – под слом. Тут же и обелиск и захоронение.
Дело в том, что погибли в данном бою в большинстве своем эстонцы. И архитекторы мемориала – эстонцы. Бойцы освобождали свою землю! Первыми, в первом десанте бились с фашистами. И хотя бой был смертельный, такое право нужно еще заслужить. Видимо сомнений в эстонцах-освободителях у командования не было.

Да, кстати - с интернетами в Эстонии  никаких проблем. На заправке купили симки без всяких доков. Женщина на русском языке (второй, и последний разговор на русском) посоветовала какой тариф. Цена очень небольшая, работает быстро.

Полуостров Сырве заканчивается маяком. Впрочем, маяков будет в нашей поездке очень много.
Именно на этом месте сражались последние защитники Саарема. Старый маяк был разрушен. Уже после войны проклятые «советы» построили новый. Точнее десятки новых маяков.

А за маяком – Ирбенский пролив. Именно его «держала» батарея Стебеля. Ворота в Рижский залив. Чуть менее тридцати километров – и достаточно известный мыс Колка, уже Латвия. Там тоже маяк:) Но о нем – позже.

А мы двигаемся к основной, на самом деле, цели на острове Саарема.
О событиях, происходивших тут в августе 1941, я к своему стыду, узнал почти случайно.
Конечно, о самом факте тех геройских дел я знал. Но что именно тут, и такая связь с вологодской землей…

"Ни одна бомба никогда не упадёт на столицу рейха», - заявлял немецкому народу главнокомандующий люфтваффе Герман Геринг. Советский Союз разгромлен, советская авиация уничтожена. Еще чуть-чуть и падет Москва."
  Это август 1941 года.
Но в ночь с 8 на 9 августа, наши летчики под руководством вологжанина Евгения Николаевича Преображенского совершили полет, заставивший вздрогнуть в прямом и переносном смысле…

8 августа немецкое радио передало сообщение:
«В ночь с 7 на 8 августа крупные силы английской авиации, в количестве 150 самолётов, пытались бомбить нашу столицу... Из прорвавшихся к городу 15 самолётов 9 сбито.»
В ответ на это Би-би-си сообщило:
«Германское сообщение о бомбёжке Берлина интересно и загадочно, так как 7-8 августа английская авиация над Берлином не летала.»

Нужно отметить, что за весь 41 год было предпринято всего чуть больше 10 попыток бомбить Берлин. Включая полеты нашей авиации. Полная спокойность города, в котором не было светомаскировки, и даже представления, что по Берлину может быть нанесен удар, была не просто пропагандисткой лапшей на уши.
За противовоздушную оборону Берлина отвечала 1-я зенитно-артиллерийская дивизия. Она располагала 5-ю полками:
    22-й зенитно-артиллерийский полк (группа ПВО Берлин-Юг)
    53-й зенитно-артиллерийский полк (группа ПВО Берлин)
    126-й зенитно-артиллерийский полк (группа ПВО Берлин-Запад)
    172-й зенитно-артиллерийский полк (группа ПВО Берлин-Восток)
    82-й прожекторный полк (прожекторная группа ПВО «Берлин»)

Сюда же входил 121-й батальон связи. В общей сложности это была внушительная сила, включавшая в себя примерно 500 батарей ПВО, и это без учета авиации.


Катастрофическое лето 1941, враг захватывает огромные территории. До того-самого ноябрьского парада на Красной площади еще далеко. И вдруг удар по Берлину. Через тысячи километров территории занятой врагом на самую охраняемую «цитадель».  Даже сейчас это кажется билетом в один конец. Что можно противопоставить безумству почти гарантированной гибели? Тщательнейшую подготовку, планирование и тренировки.

И человек, который по инициативе адмирала Кузнецова (именем которого назван единственный в России авианосец, идущий в составе группы к берегам Сирии) воплотил смелый план, был Евгений Николаевич.




С 28 июля по 1 августа полковник Е. Н. Преображенский проводил с экипажами занятия на тему «Как вести себя в полете на больших высотах и в самых сложных метеоусловиях», поскольку во избежание потерь от аэростатов и зенитного огня летчикам предстояло совершить длительный полет над Германией почти на максимальной высоте. При этом необходимо было учесть целый ряд неожиданностей, которые могли возникнуть в полете. Например, отсутствие герметизации кабины требовало в условиях жаркого лета достичь хотя бы частичной адаптации людей к зимнему обмундированию, ведь во время полета температура за бортом могла понижаться до минус 45 градусов. Работать на высоте пять-семь тысяч метров можно было только в кислородных масках. Поскольку капилляры могли не выдержать перепадов давления, нужно было морально подготовить экипажи к появлению сочащейся крови из-под ногтей, из ушей, носа. Эти и другие проблемы требовали решения. Серьезные психологические трудности создавал сам факт необходимости многочасового беспосадочного полета над контролируемой немцами Балтикой и территорией Германии. Почти весь полет должен проходить в условиях полного радиомолчания — сигналы командиру разрешалось подавать только аэронавигационными огнями. К тому же лететь предстояло без воздушного прикрытия (вследствие малого радиуса действия истребители могли обеспечить сопровождение лишь в начале пути). Единственной защитой бомбардировщиков от вражеской ПВО была только высота и скрытность полета.

Сначала взлетела первая четверка, которую возглавлял полковник Е. Н. Преображенский (он же ведущий группы). Через два с половиной часа полета флагман с моря точно вывел группу на контрольный ориентир, после чего бомардировщики пересекли береговую черту и взяли курс на Штеттин, от которого рукой подать до Берлина. Аэродром Штеттин мигал огнями. Видимо, приближающиеся советские бомбардировщики немцы посчитали своими. На летном поле лучи прожекторов освещали длинную посадочную полосу, приглашая к посадке. В лунном свете хорошо была видна автострада Штеттин – Берлин.
Вскоре впереди по курсу показались пятна света. Берлин был, как на ладони. Окна домов не светились, но улицы и площади были освещены. Четко выделялись квадраты кварталов и линии электрических фонарей. Навигационными огнями Преображенский подал команду рассредоточиться и выходить на цели самостоятельно. Флагманский самолет устремился к Штеттинскому железнодорожному вокзалу. Лишь после того, как на столицу рейха упали первые бомбы и внизу запылали пожары, была объявлена воздушная тревога. Город погрузился во тьму, открыла огонь зенитная артиллерия, в небе появились ночные истребители. Но дело было сделано. Советские самолеты, освободившись от бомб, уходили на север, к морю.


Из воспоминаний П. И. Хохлова:
   Мы уходили от Берлина, целиком погруженного во мрак ночи. И я невольно подумал: где же твоя надменная самоуверенность, Берлин – цитадель кровавого фашизма? Где твои ярко освещенные штрассе, блеск их витрин? Мы, балтийские летчики, вмиг погрузили тебя во мрак ночи, оставив вместо сияющих огней костры пожарищ. Получай же то, что ты принес нашим, советским городам.
   Тридцать минут полета до Штеттина оказались для нас нелегкими. Фашистские истребители неистовствовали в воздухе, пытались во что бы то ни стало перехватить советские бомбардировщики. И, наверно, поэтому стрелок-радист флагмана Кротенко спешно передал на свой аэродром радиограмму с заранее условленным текстом: «Мое место Берлин. Задачу выполнил. Возвращаюсь». Она должна бы быть передана с нашим выходом в море. Но Кротенко рассудил так: а вдруг собьют самолет, и думай-гадай потом, были мы над Берлином или нет, сбили нас над целью или на подходе к ней?
   Поступил он, конечно, правильно.

Конечно же,  удар был небольшой по силе. Самолеты летели на пределе загрузки, требовалось много топлива. Бомбовая нагрузка была не велика. Но, несмотря на скромный военно-экономический эффект, удар был огромным по духу.  Наверное, что бы оценить мощь этого полета, нужно быть современником этих событий. Но то, что пренебрегая безопасностью и, по сути,  собственной жизнью, самолет вышел в эфир и передал, что он отбомбился по Берлину, однозначно говорит о важности, и том, как ждали этот эфир.
И неважно сколько раз бомбили Берлин (было совершено 10 вылетов) – главное сам факт.
О том, какое значение придавало операции «Берлин» Советское правительство, можно судить даже по указам о награждении участников. Десять Героев Советского Союза и несколько десятков награжденных высшей правительственной наградой — орденом Ленина — и это в 1941-м году!

Впрочем, есть и мнение «не заинтересованной стороны»:

  «Вскоре после полуночи в Берлине воздушная тревога. Истинные причины этой воздушной тревоги сначала были весьма загадочными. Тревога была объявлена только тогда, когда несколько бомб уже сброшены в пригородах. Самолеты проскользнули в столицу совершенно бесшумно и незаметно. Сначала можно было предполагать, что это были новые английские бомбардировщики, которые отличаются чрезвычайной высотой полета. Но вскоре было неопровержимо установлено (прежде всего по сброшенным листовкам, которые содержали обращение Сталина к советскому народу), что здесь могли быть только советские самолеты. Как предполагают, они прилетели с острова Эзель и произвели неожиданный налет на столицу, причинив при этом некоторый вред. Материальный ущерб не так велик, как, вероятно, ущерб моральный».
Рейхсминистр пропаганды Й. Геббельс

Благодаря незаурядности Евгения Николаевича как тактика и стратега, от непосредственно средств ПВО был потерян только один самолет за все вылеты.
Хотя конечно, потери, увы, были.

Очень интересно и подробно можно почитать тут:
http://10otb.ru/content/history/army_hi … -1941.html

Раньше на здании школы, где велась подготовка к вылетам, была памятная доска. А на самом аэродроме стоял обелиск.

Теперь это место выглядит примерно так.

Взлетная полоса аэродрома Когул сохранилась. Она была покрыта металлическими «сендтраками», которые были оторваны и используются как заборы во всех окрестных участках.

В соседней деревне Кярла находятся могилы погибших летчиков.
Почему, если был потерян от ПВО только один самолет, столько погибших экипажей?
Самолеты возвращались с многочисленными пробоинами. Условия приземления были очень сложными.  Для максимальной маскировки прожектор и посадочные огни включали лишь перед выравниванием и гасили, как только самолет касался полосы. Про условия пилотирования писалось выше. Так, например, в седьмом рейде один из командиров самолета, Герой Советского Союза капитан М. Н.Плоткин после сброса бомб от перенапряжения потерял сознание.

Все в ухоженном виде. Трава подстрижена, не разруха.